Илья УСИКОВ, руководитель департамента по налоговому праву «Международного института права Павла Астахова»

В данной статье я хотел бы вам рассказать историю одного подмосковного предпринимателя, который доказал свое право на применение расчетного метода исчисления налогов. Мы затронем тему налоговых проверок, уголовных дел, судебных тяжб и общей волокиты, с которой сталкивается бизнес-сообщество.

Наша история началась в 2018 году с решения о проведении выездной налоговой проверки, по итогам которой у инспектора возникли вопросы к основному поставщику предприятия. Она сводилась к отсутствию у контрагента достаточных ресурсов для осуществления поставок. Ситуация не нова, и многие предприниматели сталкиваются с такой постановкой вопроса при проведении контрольных мероприятий, впрочем, будучи по другую сторону баррикад, я, как ведущий эксперт юридического отдела налоговой инспекции с 2006 года отстаивал, причем достаточно успешно, законность решений по подобным спорам в арбитражных судах.

В августе 2019 года нашему предпринимателю вручают акт налоговой проверки, согласно которому компания должна доплатить в бюджет достаточно большую сумму, так как налоговый орган снял все расходы по контрагенту, при этом не отрицая сам факт наличия поставляемого товара на склад предприятия. Таким подходом предприниматель был крайне удивлен и при первых наших встречах всегда задавался вопросом, как можно не отрицать факт поставки товара, одновременно не учитывая расходов на его приобретение. Ведь если товар был, значит и расходы тоже были, а если есть вопросы к контрагенту, можно взять экономическую (действительную) стоимость товара, произвести расчет и разницу доплатить в бюджет.

Напомним читателям, что прошло уже достаточно много времени со дня принятия Федерального закона от 18.07.2017 г. № 163-ФЗ, которым часть первая Налогового кодекса Российской Федерации дополнена статьей 54.1. Однако, исходя из позиции судов, можно говорить о том, что практика использования указанной статьи еще находится на стадии становления и нет однозначного подхода в части ее применения. Стоит отметить, что при наличии спора налоговый орган требует раскрыть действительного поставщика. Далее приведу в качестве примера выдержки из судебных актов:

«Суды правомерно отклонили доводы общества о необходимости проведения «налоговой реконструкции» хозяйственных операций при применении статьи 54.1 Налогового кодекса, установив, что материалы дела не содержат доказательств содействия налогоплательщика в рамках налоговой проверки, формальный документооборот с участием заявителя и аффилированной иностранной компанией. Таким образом, довод общества об обязанности налогового органа определить недоимку путем установления величины расходов налогоплательщика расчетным способом в соответствии с подпунктом 7 пункта 1 статьи 31 НК РФ при вышеназванных обстоятельствах не могут быть признаны правомерными».

«Оснований для налоговой реконструкции, т. е. для расчета доначислений налогов, исходя из реального экономического смысла сделок, суды не установили, поскольку налогоплательщиком не было раскрыто истинное содержание его хозяйственной деятельности. Между тем, налоговая реконструкция заключается в установлении по результатам налоговой проверки, в том числе при содействии самого налогоплательщика, лица, которое фактически производило исполнение по сделке, и условия сделки таким образом, чтобы вывести реально совершенные хозяйственные операции из «теневого» (не облагаемого налогами) оборота и осуществить их полное налогообложение (Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации от 19.05.2021 № 309-ЭС20-23981)».

Если сейчас судебная практика только на стадии становления, то что говорить о 2019–2020 годах, когда мы требовали от налогового органа произвести перерасчет налоговых обязательств исходя из сведений, полученных в ходе налоговой проверки.

В качестве итога рассмотрения разногласий, нашему предпринимателю в 2020 году вручают решение налоговой проверки на 27 млн рублей, а за ним возбуждают уголовное дело по части 1 статьи 199 Уголовного кодекса Российской Федерации, только уже со ссылкой на 43 млн рублей. Впоследствии за уголовным делом потянулась череда обысков, аресты имущества, бессонные ночи и допросы у следователя. Думаю, излишне говорить о том, что это был самый неприятный период в жизни не только предпринимателя, но и компании в целом, в которой трудятся более 100 человек.

В 2021 году руководство предприятия обращается в арбитражный суд с заявлением о признании решения налогового органа незаконным. В указанном заявлении наша позиция сводилась к праву на применение налоговой реконструкции (налоговая реконструкция — это установление налоговых последствий финансовых операций исходя из их настоящего экономического содержания). В августе того же года суд первой инстанции полностью отказывает в удовлетворении требований, апелляционная инстанция поддержала такое решение. А вот кассационная инстанция указала нижестоящим судам на то, что при определении размера недоимки по налогу на прибыль организаций, сведения, полученные налоговым органом при проведении налоговой проверки, фактически во внимание не приняты, что могло привести к произвольному завышению сумм налогов, пени и штрафов, начисленных по результатам проверки. Доводы общества не получили оценки со стороны судов первой и апелляционной инстанций, хотя они имели значение для правильного разрешения настоящего спора, связанного с определением действительного размера налоговой обязанности общества.

В конце июля 2022 года при пересмотре дела арбитражный суд выносит решение о признании доводов общества законными и удовлетворяет требования в полном объеме. Началась налоговая проверка в 2018 году, закончилась в 2022 году, целых четыре года ушло на то, чтобы справедливость нашла свое отражение в судебном акте.

Подводя итог данной истории, можно сказать, что так благополучно, к великому сожалению многих бизнес-сообществ, заканчиваются не все споры с налоговыми органами, и эта история является прецедентом, который безусловно займет свое место в судебной практике.